Во-первых я столкнулась с аллергической реакцией на снотворное, которое мне вкололи, чтобы я хоть немного поспала перед родами.
Во-вторых, у меня долго не начиналась родовая деятельность. Все, кто приезжал позже меня, через пару часов уже родили и с лёгкостью ходили уже со своими детьми в руках, когда я не могла вставать после родов пару дней и передвигалась по стеночке. Родовая деятельность не началась пока мне не вкололи окситоцин, причем 3 капельницы, ибо первые две были просто пустышками. Препараты были просто фальсифицированными.
В третьих, про боли во время схваток наверное стоит упомянуть. Это будто с вас кожу сдирают, а затем поочередно ломают каждую косточку в теле. Но это могут понять только те, кто рожал действительно крупного ребенка, более 4 кг, причем первого.
В четвёртых. Изжога и насморок и все ска в один и тот же день.
В пятых. Страх, отсутствие поддержки, на тебя кричат, матерят, ты падаешь в обморок, тебя уносят в свою коморку холодильник, чтобы ты дальше чего-то ждала в окружении таких же как ты кричащих и дико напуганных женщин.
В шестых, тебя наконец уводят в родовой зал, потому что капельница с окситоцином наконец подействовала. И уже в зале тебе говорят, а чё ты прекратила рожать, ведь все уже начиналось? Да просто от боли дичайшей рука дернулась, и игла с препаратом выскочила, сори, что задерживаю вас.
В седьмых, на просьбу сделать анестезию, хоть что-то, чтобы облегчить страдание, никто не реагирует и на одном месте вертит твои стенания.
В восьмых, ты уже окончательно теряешь связь с реальностью и просишь убить себя, ибо это просто невыносимо. Кстати, желание умереть было множество раз за это время, как и просьбы убить тебя.
В девятых, в затуманенном сознании доносятся крики акушерки, санитарок, ты чувствуешь 4 локтя на животе. Матюки. После чего ничего не происходит.
В десятых, ты начинаешь тужиться из последних сил, просто до предела возможного, что все капилляры на лице у меня лопаются, а глаза у новорожденного красные от полопавших сосудов. На тебя орут, чтобы ты не тужилась, ибо ребенок пошел рукой вперёд, а это чревато сломанной ключицей, то есть рукой. Но ты этого не понимаешь, и продолжаешь тужиться, потому что больше уже не можешь.
В одинадцатых, ты пребывая в своем тумане от шока, боли, усталости и безысходности, слышишь Как тебя кроют последними матами, ребенок родился, а тебе говорят, что если у него сломана ключица, то виновата я.
Затем ты слышишь какую-то суету, крики реанимация и понимаешь, что реанимация нужна не тебе. Затем,через какое-то время неонатологи облегчённо вздыхают и ты понимаешь, что обошлось без реанимации.
Тебе кладут на живот совершенного синего, мокрого и еле двигающегося ребенка, но ты чувствуешь только его тепло и не видишь совершенно, какой он.Просто ты не состоянии видеть, что-то понимать и вообще кажется, что ты уже где-то на том свете.
В бреду просишь ещё чтобы тебе сделали ещё анестезию, видимо по инерции, но тебе говорят, что в язык мне надо анестезию. Акушерка заочковала, что я в суд на нее подам. Но я же не такая тварь, как она. Она бы наверное точно подала бы на такое халатное к себе отношение.
Чувствуешь грубый укол в лобок и неприятные движения, зашивающие многочисленные разрывы.
После укола пребываешь в ещё более бессознательном состоянии и ищешь ребенка глазами, но все плывет.
Неужели этот ад закончился? Я не знаю, что за розовые пони у других женщин при воспоминании о своих родах, но у меня вот такие. И такое хрен забудешь, как вчера помню.
Journal information